-Ты помнишь тот оранжевый день, дорогая Мадлен?

Самоирония нещадно троллит. Я представляю ее курящим существом с обаятельным прищуром, вскинутой бровью и ухмылочкой. Только задумываюсь о вечном, начинается что-то вроде: "Серьезно?.. Ты вообще понимаешь, как выглядишь? Кухня, колбаса, одна нога на столе, на лице крошки. Что? В зубах что-то застряло? Бедняжка. Ну не стесняйся, все свои..."

Мой завтрак - чашка кофе, короткометражная анимация со смыслом и две сигареты.
И двадцать минут я существую вне времени и пространства

Моя неделя была со вкусом блюза и виски,
Тихо и спокойно пускаю в потолок дымные кольца и размышляю о вечном, порой мне кажется, что все не так плохо, как кажется
А еще хочется чего-то уютного под боком и чашечку, пожалуй, чая.
Но есть только кофе и кот, лежащий рядом, тоже своего рода уют

Начал переписываться письмами, обычными письмами от руки, это ни с чем не сравнится, боги, это такая эйфория

А завтра я начну проклинать свое воспитание и характер только за то, что не могу покидать вещи в рюкзак и сорваться в неизведанные мной города и страны

Я был бы опьянен счастьем
Я бы двинул на запад

Но я здесь, и сейчас в кружке стынет кофе, наверное, еще по сигаретке

А завтра снова обыденные будни, эх

я чувствовала себя, как тысячи брошенных женщин одновременно

За последние пару лет я первый раз так психанула. Я пришла домой и просто легла на кровать как была одетая. Я не испытывала уже никаких чувств, не ощущала физической боли, не плакала. Мне было очень холодно, а от слабости тряслись руки. Картина маслом.
Все, что мне нужно в последнее время - это разговаривать. Я готова пол царства отдать за ночной разговор по душам.
Не так, чтобы ты говорил, что пора спать, а я кричала вслед не уходи, давай поговорим - о чем - мне завтра рано вставать - ты хочешь поговорить о чем то конкретном. А так, чтобы я не чувствовала вины от того что тебе завтра на работу, тренировку, в церковь, к врачу, на дачу, а я заставляю тебя полуночничать.
В моей жизни было столько ночей, которые я проболтала, несмотря ни на что и кто бы знал как мне хочется их вернуть. Можно было говорить о том чего я боюсь и чего я не знаю, чего хочу, жалеть, сострадать, уговаривать, радоваться и плакать, смотреть вместе фильмы или читать до утра ужасно интересную книгу. С моих ночных посиделках за ноутбуком было больше жизни чем во всей мне сейчас. Никакие объятия, поцелуи и держания за руку не заменят такие разговоры с человеком, как разговоры о том, что он чувствует когда вдыхает дым сигарет, когда берет в руки гитару, смотрит "мальчик в полосатой пижаме", читает Брэдбери, слушает вести по радио, что думает о высшем образовании, верит ли в существование второй половинки, что значит для него Бог, почему хорошим людям плохо, стоит ли забраться в грузовой состав и уехать в неизвестность, довезет ли состав тебя до Владивостока и что еще он везет.
Я не хочу говорить о чем-то конкретном. Хочу спорить о возникновении Вселенной или гадать на ромашке, мочить ноги в луже и советовать съесть банку варенья чтобы не заболеть. Я вечно жду встреч, которые ничего не несут за собой кроме разочарования. Неужели когда закончатся все фильмы в кинотеатре и вся еда в ближайших кафе, закончимся мы?

Говорят, что Анна Ахматова делила знакомых на два типа: "Кофе-кошка-Мандельштам" и "Чай-собака-Пастернак".

Я живув доме, в котором примерно по колено грязной и мутной воды. У меня есть домашнее животное… Это старая непривлекательная, одрябшая рыба с челюстью, как будто у крокодила. И что бы её потискать, Я достаю её из воды, немного поглажу и дабы она не сдохла - отпускаю обратно в воду.

Я думал, будто ищу любовь, пока в один прекрасный день не понял, что хочется мне прямо противоположного – держаться от неё подальше.

Фредерик Бегбедер

Купила на последние деньги билет на Slayer и 2 холста.
"Художник должен быть голодным!" - кричит мне товарищ и отбирает у меня откусанное яблоко.

Быть счастливым просто. Искать радость в мелочах, создавать что-то своё, от сердца. Купить себе любимое мороженое, выкрасть время для творчества, встретиться со старыми добрыми знакомыми, с которыми ты лазил в школьные годы по крышам или с кем ты сидел и придумывал песни. Столько всего приносит тепла и радости, если не зазнаваться, не загоняться, не придумывать лишних проблем или решать их, если они есть.

Сессия сдаётся, ещё каких-то 5 экзаменов, и я свободна!
Надеюсь, что подыщу работу, но не буду огорчаться, если на месяц ничего не найду.
Буду рисовать, снова играть на гитаре, ждать парочки концертов, а потом в августе поеду домой.

Произошло и ещё кое-что. Мы сошлись с человеком из прошлого спустя почти полгода. Как-то так вышло, что мы разговорились по душам, увиделись пару раз и решили попробовать ещё раз. Я решила отбросить все принципы и позиции и делать сейчас то, чего хочу я, забивая на чужое мнение и свои загоны. Я не строю планов, не окунаюсь с головой ни во что, говорю: "будь, что будет" и живу в удовольствие.
Главное, что мне хорошо.
Главное, что есть завтрак, обед и ужин.
Главное, что рисуется.
Главное, что все живы-здоровы.
Главное, что живём в мире.

Остальное приложится!

Мы уже купили кучу тканей и начали шить платье на выпускной.
Но ведь никто не знает и не поймет, что на самом деле, в этот день я хочу надеть кроссовки, шорты и свободную футболку, сделать дреды и поехать на море.

Я люблю как он закуривает, как затягивается, выпускает дым изо рта, снова набирает в легкие, манерничает немного, переигрывает иногда. Люблю как он вальяжно растягивается на потертом кресле "Кофеина", по-царски так, попивая при этом кофе со студенческой скидкой. Его иногда за дымом просто не видно. Затирает мне про жизнь, про весь-этот-бред вокруг, про всё-понемногу. Его ужасно интересно слушать, что бы он ни нес со своим одесским акцентом, как бы сильно ни размахивал при этом руками. Я люблю как он говорит, люблю что он говорит, люблю где он говорит. Я люблю всю его писанину, в стихах, прозе и любом непотребном виде. Люблю как он выебывается в тексте, как ставит себя в-вне-выше ситуаций. Люблю его рисунки на моих тетрадных листах и каракули на полях моего дневника. В него он не заглядывает даже, но я исправно закрываю тетрадь, когда он приходит, опоздав на половину пары. Люблю его шепот на ухо, будь то дельные мысли по теме лекции или откровенные пошлости, чтобы меня позлить. Люблю выкрики с места, уместные реплики человека-комментария, и крики абсолютно неуместные, где-нибудь на Красной площади, когда он меня подъебывает "а вот у меня был секс, а тебе до весны ждать". Люблю, когда он называет меня "рыжей", но и когда одергивает "Дарья!" тоже люблю. Люблю его запах. Нет, не так, так не видно заглавной буквы в Люблю. От этого парфюма я таю просто, растекаюсь по горизонтальной плоскости, он посмеивается, я беру себя в руки. Люблю его губы, и глаза, и шею, и руки люблю тоже, и ноги худые. Да чёрт бы с ними, пусть и худые, кому-то же нравятся. Люблю ругаться на ежик волос, который короткий слишком, ни туда, ни сюда. Люблю как он идеально, крепко скручивает в тонкую бумагу табак. С фильтром. Ещё ни разу не смотрела с ним фильмы, но уже люблю его смех, все вопросы, спойлеры и другие отвлекающие вещи. Ещё ни разу не ночевали вместе, но уже люблю как он спит, посапывая со мной в унисон. Люблю его шарф, пальто и портфель. Люблю как он неловко орудует палочками, когда ест суши. Люблю его как всезнайку с тяжелым багажом знаний и как несмышленого мальчика, блуждающего по лабиринту жизни, тоже люблю.

Правда в том, что кроме факта "он матерится как сапожник" меня в этом человеке ни-че-го не раздражает. Вот совсем. Но задумалась я об этом только сейчас. Пыталась уснуть, прогнать эти банальнейшие, уже известные мне мысли, но в итоге сдалась, выложила всё, что в голову пришло.

Дон - моя зарядочка. Когда бы мы ни увиделись, как бы паршиво ни было, когда он меня обнимает, всё становится хорошо. А так умеют только два человека в моей жизни. Дон и Тёма. И люблю я их до одурения, это мои Друзья. У Дона есть Любовь, у меня тоже была. Та самая, которая Настоящая, когда о себе не думаешь вообще. Как в "Мы" Замятина: растворяешься полностью, становишься продолжением человека, себя забываешь. Я за них с Сонечкой рада порою больше, чем за себя. И волнуюсь в тех же масштабах. Вспомнить хотя бы как просила всех знакомых ему смсы скинуть, чисто из панических начал. Они сейчас - одно. То, что при всем желании разрушить нельзя, что уж говорить о стремлении помогать людям расти?

Правда в том, что я его люблю - "как часть этого мира", как друга - исключительно платонически.
Правда в том, что я в самом начале подумала "Ах, какой мальчик, слепить бы из него Образ", а влюбилась в итоге в Неё.
Правда в том, что после сливового вина он поехал от меня к Сонечке, а я, проводив его, топала от Пушкинской на Посвят, где познакомилась с Киром.
Правда в том, что где-то раз в неделю я кидаю Капятой кусок переписки, мол, "смотри, у нас всё ещё идиллия", и обязательно добавляю: пожалуйста, пусть это навсегда.
Правда в том, что его сейчас надо с п а с а т ь, а меня нет на факультете и дюны на Марсе рассыпаются. Я слышу его голос по телефону и мне так страшно, ктобызнал.

Я честна с собой.
Спокойной ночи.